Был бы я хозяином - проверил
На несоответствие канону
Речь, которой старый сивый мерин
Петуха поджаренного тронул.
Гордый птиц на ветке зашатался
Как бухой гусар от звуков вальса:
Может быть, ещё не отлетался,
Но без вариантов отклевался.
А какой гусар – без доломана,
Или если вместо сабли – ножик?
Только чуть напустишь где тумана,
Как в него зашмыгивает ёжик!
И, хоть растаращь глаза до рези –
Проворонишь измененья в теме:
Выберется ёж из этой взвеси,
Глядь, а он уже не он, а немец!
Дальше можно с торбой не носиться:
Скотный двор – одна большая шайка!
Курам немец – хуже, чем лисица,
Птица помнит «млеко, курка, яйка!»
Этот гнев, возвышенный и чистый,
Невозможно выразить словами:
Мерин рад бы навредить фашисту,
Да вредилку в детстве оторвали!
А гусар, прислушавшись к кагалу,
Добрым словом помянёт пельмени,
И заместо чтоб пройти к мангалу,
Медленно придёт в недоуменье.
Каждый скот по месту уважаем:
Так, в туман привносит ясность ёжик,
Птиц петух в лапше неподражаем,
Мерин – сивый двигатель для дрожек.
Ах, не в масть рубаке жить на сдобе,
Но кого на роль мясной закуски
Выберешь, коль каждый, кто съедобен –
Личности, от пса до трясогузки?
Как ни компонуй рецептов списки,
Аппетит несовместим с наукой!
Мыслимо ли Маркса на сосиски
Раскромсякать боевой саблюкой?
Не допустит рокового шага
Тот, кто сам кому-то, может, лаком!
Он вздохнул: «Эх, ёжик…бедолага…» -
И побрёл в туман, за Дошираком.