...я отхлестал её по щекам розами, изо всех сил пнул ногою спальный вагон и плюнул в проводницу – суку! Потом развернулся, в сердцах взмахнув руками, и убежал, будто раненный лось, стыдливо покачивая развесистыми рогами, разбрызгивая по перрону горячие липкие сопли. Да-да, вы не ослышались, сопли! Эти густые эманации, сок моей души…
Почему так жесток мир? Кто ж его знает…
Вы провожали кого-нибудь навсегда? Нет? Тогда эта хрень не для вас. Нет, на самом деле, я ничуть не лгу. Идите, не парьтесь. Уткнитесь в сериалы про ментов, смакуйте вчерашнее пиво и бойтесь жён. Вы – настоящие мужчины! Спартак – чемпион!
А я провожал... И не раз. Сейчас мне плохо. Но сытно. Я мёртв. Как всегда.
Теперь я расту в теплице, и сначала ко мне без спросу подвивают грушу, а затем снимают очередной урожай. Рубят весною сучки и вешают на опростанный пенёк картонную бирку: «Овашчь». Поливают по графику каким-то вонючим дерьмом и ждут новых побегов. Терпеливо ждут, покуривая у камина тонкие папироски и что-то тщательно высчитывая на калькуляторе.
Когда же, изредка, я начинаю стонать по ночам, обуреваемый тоскою к движению и жаждой иной жизни, откуда-то из темноты вдруг возникает узбечка с ведром, дырой в колготах и острой тяпкой в немытой клешне. Подплывает на цирлах, не спеша, поплёскивая сисями, словно разбойничья ладья тёплыми волнами турецкого Босфора, и страшным шёпотом обещает произвести мне вазэктомию, если «тавая разыбудит Ильхана, да-а?»
И так - каждый раз. Честно.
А вам уже проделали вазэктомию? Серьёзно? Тогда тоже проходите, вы неинтересны мне. Даже если вы самый настоящий: с добротно отвисшим пузом и пальцами вразлёт. Идите себе. Всё равно вам уже предначертано одно: чтоб гундосая бабуля в сортире бесцеремонно шарила шваброй по вашим ботинкам, пока вы... хм…, и причитала бы при этом строго: «Стока мужиков развялося, итить! Ходят тут, сцуть, панимаишь! Дома тоже на пол сцуть? Развялося…»
Дошло? Отныне, окромя такой вот бабки, никто и не назовёт вас мужиком, больше некому! Ни соседка с пятой квартиры, ни дура Ленка – б***ь такая крашенная! Ни эта курва, ну… как её? О! Бывшая Ж! Не назовёт! Даже если вам выхолостили только мозг, милостиво оставив яйца на сувениры.
Провожать навсегда означает мучительно умирать, глубоко запуская корни в навоз, позволять околачивать с себя груши, и подспудно бояться грозного серпа и трепанации.
Но всё это неправильно! Несправедливо! Противоестественно... Провожать должны вас, не наоборот. Всегда. Запомните это: всегда!
Очнитесь же, наконец, от ленивого сна… и вставьте дуре Ленке по самые помидоры. Может, полегчает. Но, конечно, лишь в том случае, если вам подфартит улизнуть со своей грядки, не разбудив истопника Ильхана. Или же... если постараетесь скорее позабыть про неё…
В кровь отхлёстанную розами.
Молодую.
Красивую.
Уже не вашу…
Н-и-к-о-г-д-а!