Увидя Вас, шалунью Марь-Иванну,
Мне в голове случилась катаклизьма.
В фигуре вашей столько эротизьма,
Того гляди, отъехаю в нирвану.

Я от причёски вашей выпал в кому -
Кудерья вьются слаще серпантину,
Мне поднимая вверьх гемоглобину,
Моих очей лаская глаукому.

А ваши ушки так деликатесны,
Шо хочется навеки отравиться,
И тень от них кладётся на ресницы,
Которым на глазах алмазных тесно.

Ваш меткий взгляд в меня кидает стрелы,
Вы, Марь-Иванна, цельче Робин Гуда,
А носик стройный разве я забуду?
А плюшки щёк, свекольно-загорелых?

И в рот зубов не можно не влюбиться,
Они сверкают, как на солнце рельсы,
И так белы… как в поле эдельвейсы,
А по калибру, аки чечевица.

Я ваш кумир догробный, Марь-Иванна,
И на плече намедни сделал тАту:
Ваш стройный организьм в лучах заката
И подпись в низе: «Абажаю Жанну».

Ну, просто мастер ошибнУлся спьяну,
В виду имея об своей подружке,
Но я не стал слона лепить из мушки
И «Жанну» зачеркнул на «Марь-Иванну».

Мой ангел, не сочтите за цинизьму,
Не думайте о мне, как об нахале –
Моё здоровье шибко подорвали
Аж семь недель сплошного аскетизьму!

А посему не будьте столь жестоки,
Оставьте мне надежды хоть кусочек…
И отпустите младшую из дочек
Со мною на недельку… в караоке!