Пока швыряли тополя приго’ршни пуха,
А солнце медленно скользило меж берез,
Одной особе муравей забрался в ухо
И окопался там надолго и всерьез.
А было как? Он ковылял своим проспектом,
И вдруг - препятствие! Внеплановый коннект.
А был он очень любознательным субъектом,
Решил исследовать подопытный объект.

Особу звали, между прочим, Серафима.
Она вкушала на лужайке благодать.
Была собою недурна, но нелюдима,
И где ни попадя любила отдыхать.
И слышит Фима подозрительные звуки,
Как будто рыкнул африканский крокодил!
А это, значит, муравей в еёйном ухе
По барабанке перепонной залудил.

Потом он бросил шебутные эти меры,
Подхарчевался обнаруженной едой
И затянул на тему скудных интерьеров -
Сижу в темнице, мол, орел я молодой.
А пел он лучше, чем какой-нибудь пернатый,
И задушевнее, чем мартовский койот.
В репертуаре и фольклор, и серенады.
Она подумала: «Нехай себе живет!»

Она ж не замужем была, что нестерпимо.
Что неприлично и вульгарно, наконец!
Назвала Федей квартиранта Серафима
(она уверена была, что он самец).
Их отношения развились, а не скисли.
Прижился Федор (ворковать - не воровать!).
И даже Фимины растрепанные мысли
Он научился идентифицировать.

Не огорчил свою хозяйку он ни разу,
Что пожелает Серафима, он: «Сейчас!».
И исполнял ей серенады по заказу
Взамен любимой передачи «Сельский час».
И Серафима догадалась – это счастье!
Удача редкая! Фурор - сойти с ума…
Что надо бабе? Пониманье да участье!
А остальное все найдет она сама.