А эти двое целовались на балконе,
Напоминая силуэтом интеграл,
На позвонках ее он музыку играл,
Как на послушном и любимом сексофоне.
Летела музыка в вечерние поля.
Скользили пальцы по октавам многократно.
В порыве страсти он застрял на верхнем ля,
Не беспокоясь, как воротится обратно.
Его горячие настойчивые руки
Играли опус, неизвестный самому.
И померещилось видение ему,
Как ветерок, донесший будущего звуки:

Когда упала отчуждения стена,
Открылась комната. Судья. Холодный голос.
Была семья, да вот сегодня раскололась.
Была любовь, а нынче – бывшая жена.
Детей делили. Хорошо – не поперек.
Но даже вдоль – а все ж они осиротели.
Наполовину. И в присутственном пределе
Скулил сынишка, как затравленный зверек.

Но только музыка любви возобладала,
Пропало марево. Да было ли оно?
А если было – это было так давно…
Лет через пять. А может, десять! Что немало.
И чуждый опыт, залетевший в эту высь
С весенним ветром, интеграла не разрушил,
Объединившего тела, а также души
В фигуру музыки, дарующую жизнь.