(или потусторонняя палитра)
Я дух бестелесный. Туда и сюда,
Беспечно и самозабвенно,
Ношусь в ожиданьи СтрашнОго Суда
В незримых эфирах Вселенной
В отсутствии тела несложен мой быт
(Точнее отсутствует вовсе),
А тело моё на кладбИще лежит,
Навеки почившее в Бозе
Летаю, порхаю в кругах бытия
И крайне люблю наблюдать я,
Как там поживает Расея моя,
Духовные сестры и братья
Их всех поголовнопокудаживых
Любителей водки и чая
Единообразноразличных таких
По цвету души различаю
Во мне и самом белоснежности нет,
Так серое с розовым что-то,
Но вижу – в Расее на множество лет
На чёрное выбрана квота
Все в чёрном стебаются души в Кремле,
Чекисты, менты – как обычно,
Чинуши, избранники – в чёрной дыре
А, скажем, банкиры – в коричневом
Цвет красный у душ мясников и врачей,
Сакральная правда в нём скрыта –
То - цвет радикалов, качков и бичей…
Оранжевый – цвет кришнаитов
А в синих оттенках мятущей души
Сжигают себя не жалея
Газпромовцы, вОры, скинЫ, алкаши,
Путаны, таксисты и геи
По южной границе, построившись в ряд,
В преддверии массовых танцев,
ОхрЯные души казахов стоят
И жёлтые души китайцев
Встречаются также средь прочих живых
Будь вьюноши то иль девицы,
Зелёные души солдат молодых,
Лесничих и прочих «гринписцев»
И в рейтингах пёстрых паетских богем,
Давно уж не сыщешь святого,
Ведь белого цвета там нету совсем
(Тем более нет золотого)
Увиденным всуе сражён наповал,
С меня наблюдений довольно,
Коль был бы я в теле – я б духом упал,
А телом – ударился больно
Взлетаю повыше, поскольку терпеть
Не в силах сию пантомиму
В живых разуверился, ёшь иху медь -
Лишь мёртвые сраму не имут
И в розовых далях большой высоты
Я мыслю избитую хохму,
Что как не крути, а все люди – скоты
(Покуда в свой срок не издохнут)