СМЕРТЕЛЬНАЯ ОБИДА

    События, которые не поддаются логическому объяснению, воспринимаются порой, как вмешательство некоей внешней силы, могут быть поняты, как нарочито подготовленное нашим подсознанием стечение обстоятельств, а то и вообще - случайностью Так в вашу жизнь вступает слово "совпадение". Совпадение означает последовательность событий, настолько неожиданную, что на это начинаешь обращать внимание, как на нечто необычное. Когда совпадения повторяются слишком часто, мы задумываеся над тем, что бы это значило. Появляется чувство, что мы живем не сами по себе, а как будто кто то управляет нами, ведет по жизни, подсказывая верное направление. Некоторые назывют это шестым чувством, кто то - интуицией, помощью высших сил, дарами свыше и т.д. Многие пытаются обьяснить, как это работает и почему, и любое обьяснение природы этого явления по своему интересно и правомочно...
Я придерживаюсь, приземленной, человеческой точки зрения, что мир существовал до нас и будет существовать после нас. В этом мире потенциально было, есть и будет в неограниченном количестве, - все, что необходимо для жизнедеятельности тех, кто этим миром сотворен. Каждый в этом мире в состоянии получить то, что ему необходимо, если желает этого. И каждого этот мир наделил экстраординарной способностью к получению. Только у большинства людей эта способность, в силу нежелания получить, закрыта, а у некоторых - наоборот. Отсюда и различия в восприятии мира и реакция на воздействие той самой реальности, с которой мы призваны сосуществовать. Множество людей, с детства приученные к лишениям, возвели такую реальность в некий постулат, заключающийся в том, что удачливым, счастливым, богатым нужно родиться. Такие люди даже мысли не допускают, что можно изменить что то к лучшему в своей жизни.
   Большинство людей на редкость хладнокровно воспринимают состояние своей рецепторной ограниченности. Спонтанное проявление собственного сверхчувственного восприятия хотя и повергают их в изумление и удивление, но не пробуждают желания улучшить свои способности к восприятию. Все связанное со "сверхчувственным" вызывает у них по меньшей мере, отторжение, ведь им родителями, школой и обществом была навязана технически ориентированная и строго критически настроенная способность к восприятию.
    Однако, есть и другие, как правило, разносторонне одаренные люди. Изобразительеое исскуство, музыка, поэзия, неординарное видение мира, высокая степень профессионализма, необычное везение, позволяющее выжить в самых опасных для жизни ситуациях - это далеко не все дары полученные этими людьми с рождением. Я склоняюсь к мысли, что это не спроста, что есть в этом какой то, пока скрытый для нас, людей, смысл...
   Мой друг- человек, отличающийся высоким уровнем профессионализма, педантичностью, способностью к анализу, казалось бы совершенно не связанных между собой эпизодов, промелькнувших как бы невзначай в его долгой и не простой жизни. Все это до поры лежало на полочках его селективной памяти. Но видать настало время поделиться своими размышлениями, чтобы донести до тех, кто способен понять    в чем смысл невероятных историй, приключившихся с ним, и о которых, с его слов, я хочу рассказать.


Дары

Давно было: лечу из Ташкента в Одессу отдыхать. Почему в Одессу из Ташкента? Потому что - к морю, хоть на время подальше от жары. Вся родня по отцовской линии одесситы, заодно и повидаться. Короче, служил я в Армии на Севере в стройбате, рядом в тундре радарщики. Сдружился с двумя евреями. Они постоянно вдвоем дежурили, и я к ним в индикаторную заглядывал. Вместе интересно было: курили там, болтали о разном, еще - в самодеятельности выступали, к гражданским с концертами ездили. Здорово было вместе. Потом. в 64-м разъехались: они в Ленинград, а я в Воркуту, а потом и совсем демобилизовался - на Украину, на родину уехал, и вскоре - в Ташкент.. Так и потерялись.
Ну вот. Прилетел я в Одессу, родные квартиру уступили на время отпуска в Таировском районе. Оттуда до Черноморки, Люсдорфа бывшего, рукой подать. На этот пляж и ездил. Один день пасмурный выдался, прохладный - никто не купается, а у меня дни проходят, сплаваю что ли к бую. Только в воду вошел, еще дама одна решилась... тоже, к бую. Доплыли и к разговору:


Приплыли

Одесса,пляж:Дай,сплаваю к бую,
Купаньем душу я порадую свою.
Исторгло пляжа лежбище одну
Особу...веселей идти ко дну.

Ничтожен вероятности процент...
Из Ленинграда? Мне ж родней Ташкент.
Случайно не знаком тебе такой?
Друган армейский, Нарьян-Марский мой.

Знаком, и очень даже. Почему же нет?
Я слышу с удивлением в ответ.
Такой то угол,улицы торец,
Канала Грибоедова конец.

Проходят годы...Нижний и Москва,
Я в Ленинград хочу,- мои звучат слова.
Чего же проще, Красная стрела
Домчит меня туда, как дважды два.

Я вдоль канала с палочкой иду.
Ужель и вправду другана найду?
Но не судьба.Мне дверь открыла мать.
Дружка не доведется увидать...

В Очакове я время проводил,
Чтобы окрепнуть и набраться сил.
Там отдыхала женщина одна,
Зовущим взглядом мне запомнилась она.

И через годы...В Киеве завод,
П.Я. , случайно найденный, и вот
Нас внутрь проводит женщина одна
Не кто другой, а именно она.

Тогда же с братом я увидеться хотел,
Когда по делу в Киев прилетел.
Остался дома адрес, телефон.
Как брата мне найти, где проживает он?

Несется через Киев по делам
Автобусов несметно тут и там.
В одном из них , я знаю, за рулем
Братишка мой, - поди узнай, в каком.

Как происходят совпадения, узнаешь ли...
Мы в авто-заведение поесть зашли.
Ворота, проходная, ощущение-
Я брата здесь увижу без сомнения.

Но погодя, как звездами прочерчено,
Как предназначено судьбой и, как намечено.
Звонок в Ташкент – есть адрес, телефон,
Его район, автобус, вот и он.

Автобус возвращается ,брат за рулем
К тому же автопарку, где мы были днем.
Ворота, проходная и охранник есть
И та столовая, где дали нам поесть.

И вновь Москва. Мне нужен человек,
С которым мог не встретиться вовек.
Полет в Израиль, Хайфа. Что теперь?
В моем же доме он живет, почти дверь в дверь.

И в миг какой-то стал я понимать,-
Глубины смысла мне дано познать.
Событий повторенья, странность встреч
Дано запечатлеть и навсегда сберечь.

Я понял вдруг, что все давным-давно
Для каждого предопределено.
Поступок, слово, взгляд, небесный гром
Событьем значимым откликнется потом;

Кому дано событий смысл понять
Тот может новый мир в себе создать.
Мир правды, верности без клятвы на крови.
Мир счастья, озаренья и любви.

Открылся мир мне, скрытый до поры,
Где поступью неслышною дары
Прозренья мысли, мужества души
Приходят в полдень и в ночной тиши.

И будто с глаз моих упала пелена.
Я жизни горечь и нектар испил до дна
Лишь для того, чтоб истину познать, -
«Дары ниспосланы, их должно всем раздать».



Палочка отчима


В молодости я постоянно страдал от очень сильной головной боли. Было ли это наследственным, или происходило по какой другой причине - трудно сказать, но донимала меня голова нещадно. Однажды попался мне в руки популярный журнал, вы помните, такой довольно толстый, в тонкой обложке, - то ли " НОВЫЙ МИР", то ли "ЗВЕЗДА" да и не важно это. Прочел я в этом журнале статью психотерапевта, как сейчас помню, по фамилии Алексеев о медитативной практике "ЙОГА". Он писал, что больше десяти лет прожил в Индии, где изучал различные тамошние методики и подробно описал несколько поз. Я решил попробовать так называемую "мертвую позу". Мне она приглянулась тем, что не нужно прилагать никаких физических усилий, а так - "ничего не делать, а потом еще и прилечь отдохнуть". Занимался я где то года два, каждый день повторяя "четыре волшебных слова". Уже через пару недель мне удавалось погружать свое тело в довольно глубокое расслабление. В результате: я бросил курить, как то само собой прошли головные боли, стал меньше уставать на работе, начал заниматься горным туризмом, появилась уверенность в себе, выносливость, стал менее раздражительным и т. далее. Со временем жизненные обстоятельства отвлекли меня от этих занятий: женитьба, дети, переезды, разные события, - суета. Короче - бросил я это дело.
Здесь уместно вспомнить о моем мудром отчиме. Отец мой ушел на войну за день до моего рождения, так что ни он не видел меня, ни я его. Мама со мной - сосунком была эвакуирована, и только в 45-ом вернулась на Украину. Одна с маленьким ребенком, без дома и семьи...Что было делать? Как то нужно было устраиваться. Так появился у меня второй отец. Относился он ко мне, по моему, ничуть не хуже, чем к своему, вскоре появившемуся, родному сыну. Он много разговаривал со мной, рассказывая назидательные истории из своей жизни, с не поддельным интересом слушал, рассказываемые мною народные сказки, которые комментировал совершенно неожиданным образом. Воспитывал меня отчим всерьез, относясь ко мне, как к равному. Он никогда не заставлял меня беспрекословно выполнять его поручения, однако настаивал, как будто заранее знал, что существует связь между прошлым и будущим, и не выполни я это, произойдет в моей жизни многое из того, от чего он старался меня уберечь. Особенно учил никогда не забывать о том, что порученно, а то, что обещаешь - сделать обязательно, и еще: все, что начал - доводить до конца. Ну конечно, мне пацану все это было "сильно интересно", щас - забывал я напрочь обо всем, заигравшись: что нужно свиньям травы нарвать, воды принести из речки, помои вылить, козу попасти... Частенько я получал от него за это. А рука у него была тяжелая - кузнец он был сельский, потомственный. Но помогало это не очень. Прошли годы. Уже в Ташкенте, в возрасте 80 - ти лет ушел из жизни мой дорогой отчим - отец. У нас принято: вещи , оставшиеся после умершего, раздавать бедным. Собрал я узел, взял палочку отчима, которой он в последнее время стал пользоваться, бросил все в багажник машины и отвез в общину, - распорядятся сами там... Со мною часто так бывает, промелькнет мимолетное ощущение: что - то не так, забыл я о чем то, что то не доделал... Вот и на этот раз... Не придал я тогда этому значения , и видать - напрасно... Но дошло это до меня гораздо позже, только через несколько месяцев. Мы с братом через день ночевали у матери, чтобы не боялась спать одна в пустой квартире. На следующий день была моя очередь. После работы , я загнал машину в гараж и на остановке вошел в автобус. Стоя спиной к водителю, я еще расчитывался за проезд, держа в одной руке кошелек, а другой протягивая мелочь кондукторше, когда водитель тронул автобус, с места разогнал и вдруг резко тормознул. Все, кто стоял в проходе, повалиись на меня. Я стоял, ни за что не держась, а поэтому хряпнулся задом на пол. Я сразу понял, что сломалось там что - то. Короче, оказался я в Ташкентском ин-те травматологии. Перелом шейки бедра. Предстояла операция. Я - сильный, деятельный человек внезапно ощутил себя раздавленным червяком. В голове, обращенный не известно к кому-беззвучный вопрос:"За что?Почему это произошло именно со мной"? Две недели меня не трогали, и я присматривался в одиннадцати-местной палате ко всем страждущим, и выслушивал их кошмарные истории. Некоторые уже прошли повторные операции, некоторые утащились домой с негнущейся в суставе ногой, а были и такие, будущее которых было обречено навсегда породниться с костылями. Последнюю точку поставил мальчик с таким же переломом, как у меня, забытый врачами, и оставленный после операции на две недели без перевязок. Только, когда прооперированное место стало подванивать, врачи спохватились и утащили его на санобработку раны. После этого я сказал себе: никакой операции, лучше останусь хромым . Жена принесла мне книгу "Анатомия человека". Я сравнил тамошний рисунок с рентгеновским снимком моего перелома и занялся собой. Как пришел я к этой мысли, не знаю, только поверил накрепко, что получится все, как задумал. И вот, ровно в четыре каждое утро, когда даже самых неспокойных болящих утихомиривал тяжелый сон, с помощью "четырех волшебных слов" я погружал свое тело в глубокое расслабление, собирал мысленно все внутренние силы организма и направлял их в место перелома. Я видел кромки обломанной кости, видел как голубые искорки проскакивают между ними, чувствовал довольно болезненные покалывания. Я физически ощущал, как кровь приливает к больному месту, бурлит, а место перелома окутывает жаром, и с этим засыпал. Через сорок дней кости схватились так, что я смог поднять больной ногой, подвешенный на растяжке шестикилограмовый груз. Через жену я передал зав. отделению, что хочу домой. Самоисцеление при помощи "четырех волшебных слов", для меня было настолько понятным и естественным, что было даже странно видеть, как с полдюжины возбужденно переговаривающихся на своем языке врачей, во главе с самим, уже довольно дряхлым директором ин-та, повезли меня в гипсовочную. А старшая медсестра, улучив минутку, тихонько прошептала мне на ухо, что это чудо, и что за 25 лет своей практики она такого еще не видела. Меня быстренько загипсовали и отправили, чтобы не портил статистику. Прошло еще два с половиной месяца. На костылях я доковылял до гаража, как ни странно после долгого перерыва, сразу же завел машину и зачем то открыл багажник... Ничто не происходит просто так, во всем есть смысл и причина. Там, в багажнике, среди разбросанного в беспорядке инструмента, словно насмехаясь над моей забывчивостью, лежала покрытая четырехмесячной пылью палочка отчима, обретшая наконец нового хозяина.

Дорога в прошлое

"Так получилось, что в году, помнится эдак в семидесятом, от Армии поехал я на целину, зерно возить. Формировали наше подразделение в Ашхабаде, где в 40-градусной жаре парились мы под бетонными танковыми навесами, отдыхая душными ночами от дневного пекла и, от злых, как пустынные волки, мух. Это романтическое времяпровождение закончилось всего через пару недель, и еще через неделю эпилептической тряски в железнодорожных теплушках, специально приспособленных для перевозки скота. В какой то из дней мы проснулись от непривычного покоя остановившегося поезда, и – тишины, нарушаемой лишь тихим плеском воды, струящейся неподалеку реки. В проем вагона подглядывало из под нахмуренных туч утро станции Державинская, Целиноградской области. Измученная поездкой, частиком в томатном соусе и сушеной картошкой, солдатня лавиной вывалилась из вагонов, рассредоточившись в поле и по берегу реки в поисках хоть чего - то съестного. Возвращались, кто с чем: с морковкой, с подсолнухом , с огурцом, а успевшая стакнуться по причине голода четверка молодцов заговорщицки шепнула, что подфартило умыкнуть гуся и, что ждет он своей участи быть съеденным закопанный до наступления ночи. Еще день и ночь – в вагонах, а на следующий день, прямо с подоспевшего эшелона получили новые машины и отбыли по местам расположения. Наша рота расположилась в полевом стане, где в сарайчике, на дощатом полу разбросали ватные матрацы и суконные одеяла. По сравнению с Ашхабадом, тамошним зноем и камышовыми матами, на которых приходилось спать, теперешнее место показалось раем. Завершением блаженства была вареная картошка с мясом, приготовленная полевой совхозной поварихой. В расчете на ее благосклонность, некоторые представители вновь образованного, сытого контингента, тут же стали подбивать к ней клинья.
После ужина капитан объяснил задачу, выбрал из всех одного водителя, обязанностью которого являлось возить командира, и отбыл с новоиспеченным личным шофером в расположенный километрах в десяти от бригады, совхоз. Назавтра начались целинные будни: загрузка зерном на токах совхоза, или из под комбайна, доставка на элеватор, разгрузка, и так до ночи. Прошла неделя. В какой то из дней, водитель, который возил капитана, передал его распоряжение, что в связи с профилактикой его машины в распоряжение командира отправляюсь я. В этот день машина капитану не понадобилась, и меня отправили в огородническую бригаду возить овощи на станцию. Там работали одни женщины, а бригадиром у них была очень милая девушка Таня. Мне было 29 лет. И выглядел я хоть и в солдатском одеянии, по видимому настолько неплохо, что пришлось почти отбиваться от шутливо угощающих меня огурцами, помидорами и капустой женщин. С шутками и прибаутками машина была наконец загружена, и мы с Таней отправились по грейдерной дороге в не близкую дорогу на станцию Державинская. Слово за слово, я разоткровенничался, рассказал о себе, что не от хорошей жизни сбежал из дому на целину, что жизнь берет свое и.д. Таня слушала, изредка задавая вопросы. За разговором дорога показалась не такой уж и длинной. Разгрузились, и я отбыл обратно, оставив Таню, у которой были еще дела в городе. Прошла неделя, а в воскресенье, когда мы отдыхали приехал тот же командирский водитель и передал просьбу Тани, что она хочет меня видеть. Я прыгнул в кабину своего «газона», и помчался в «самоволку». Заехав по дороге в речку , смыл с себя бригадную грязь, и через несколько минут уже стоял у дома, где жила Таня. Она открыла сразу, знала, что приеду обязательно, ждала.
Лицо ее светилось радостью, мы стали говорить, но разговор не складывался, и мы замолчали. В наступившей тишине я думал как возобновить разговор, а потом спросил о том чего бы ей хотелось в эту минуту больше всего на свете. Она ответила, что хотела бы увидеть маму. Выяснилось, что мама живет в соседнем совхозе, в 50-ти километрах. «Ну что ж»,- подумал я,- «посмотрим есть ли у тебя счастье». И сказал, что если заправка работает, то мы поедем к ее маме. Заправка работала, а я все еще был в «самоволке».
    Это была очень тяжелая поездка: с грозой, со страшным ливнем, с раскисшей дорогой, с невероятной усталостью от множества попыток выбраться на дорогу на машине, то и дело скатывающейся обратно в кювет. Наконец, ближе к утру, когда прекратился дождь и ветер подсушил землю, нам удалось добраться до Таниного дома. Я не выходя из машины открыл дверь. Таня сошла на землю и держась за ручку двери ждала… Ее глаза призывно смотрели на меня, грязного, уставшего, злого… Я еще мог успеть до утренней проверки, и эта мысль перечеркнула сомнении. Я включил скорость, мотор взвыл недовольно, и поднимая фонтаны воды, проносящимися через лужи колесами, машина понесла меня туда откуда все началось, так ничем и не завершившись…
Прошло восемь лет… С друзьями я отправился в Башкирию за покупкой машины. Жена с ребенком осталась ждать меня дома. Купив, каждый по «жигуленку», мы возвращались своим ходом обратно в Ташкент. Впереди 3000 километров гонки, где по асфальту, а где и по бездорожью. Для меня это было более, чем приключением: дороги я не знал, и должен как провязанный следовать за впереди едущими. Если учесть что я в легковых машинах был новичком, а один из тех кто ехал был профессиональный «раллист», и меньше, чем 130 км.ч. не гнал, можно представить сколько седых волос прибавилось у меня за эти трое суток. Перед тем, как тронуться, мы договорились при необходимости сигналить светом впереди идущим. И такая необходимость не заставила себя ждать: у меня заканчивался бензин. Вскоре я увидел знак «заправки». Посигналив светом, и убедившись, что меня поняли, я свернул согласно указателю, на грунтовую дорогу. Заправка находилась в трех километрах от трассы. Вскоре я въехал в совхоз, проехал мимо хозяйственных построек, мимо тока…, подъехал к заправке. Меня не покидало чувство, что все это мне смутно знакомо… Залив полный бак, я выехал на трассу и погнал… Меня все время не покидало то же самое чувство. Я знал, что покидаю место, которое просит остаться... Асфальт шипел под колесами, дорога стелилась в закатных лучах фиолетовой лентой, и только пронесшись 500 километров я вспомнил: здесь живет Таня…Противоречивые мысли разрывали мою душу, а машина рвалась вперед, оставляя за собой мое прошлое.

Смертельная обида

Говорят: «никому не пожелай зла – возвратится вдесятеро». Не вспомнил бы я то, о чем говорила мне моя, ныне покойная мама, не случись со мной эта ужасная история. А говорила, что если обидит ее кто чужой, случится с ним большая неприятность. И правда - случалась. Один случай не забыть никак… Было мне лет двенадцать, когда стал просить родителей купить мне велосипед. Жили мы тогда не богато – годы были пятидесятые, не сытные. Решил я подработать в каникулы, как и многие мои сверстники, в совхозе. Трудился почти все лето, и скопил денежку. Добавили родители, и к осени мы с младшим братишкой уже гоняли на своем «Орленке». Только не долго радовались. Не досмотрели. Увели нашего любимца прямо со двора. Мама возьми, да скажи в сердцах: «Чтоб ему руки оторвало, кто украл!» Через пару дней - ужасное известие: соседнему мальчику отрезало кисть руки лезвием машины для резки соломы. Выяснилось потом, что он то велосипед и украл.
   Многие годы я разрабатывал технологию, которая вполне тянула на изобретение. Чтобы защитить эту разработку, я решил отправить заявку для регистрации в «Бюро патентной экспертизы» с тем, чтобы получить авторское свидетельство. Не ориентируясь в вопросах оформления и регистрации изобретения, я вынужден был обратиться к эксперту. В то время бесплатную консультацию эксперта можно было получить в ВОИРе (не путать с ОВИРом). Я познакомился с очень приятным и, что немаловажно, дотошным и знающим вопрос человеком. В то время он консультировал нескольких человек, однако происходило это не одновременно, а согласно очереди. И только один из них, довольно приятный человек, в возрасте около тридцати, всегда сидел рядом во время обсуждения моей работы. Сидел и слушал. По правилам неразглашения предполагаемого изобретения, обсуждение должно было проводиться без посторонних. Полагая, что этот человек один из консультантов, его присутствию я значения не придавал. Пару раз даже пригласил его с экспертом к себе домой для «дегустации», моих коллекционных коньяков и вин. Так прошло два года. Заявка созрела для отправки в Москву, была написана формула изобретения, подготовлены все остальные документы,.. И тут этот молодой человек отводит меня в сторонку и сообщает, что собирается зарегистрировать изобретение на тему которую разработал я, и предлагает мне соавторсто. При этом он добавляет, что если я откажусь, он это изобретение зарегистрирует на свое имя. Я онемел. В груди взорвалась обида смешанная с яростью, и хлестнула в беззвучном импульсе: «Чтоб ты сдох!» Я повернулся и ушел.
    Заявка своим чередом была подготовлена и отправлена. Я не злопамятен, и через пару месяцев, найдя удобоваримый предлог, решил позвонить ему. Мои неоднократные попытки дозвониться ни к чему не привели. Тогда, зная, что с моим экспертом тот поддерживает связь, позвонил ему, чтобы узнать куда же пропал этот человек.
   - «Как, ты ничего не знаешь»! – услышал я в трубке – «Он умер!»
Я ужаснулся – всего 27 лет, такой молодой… «От чего!» - спросил я: - «Опухоль мозга, операция, и все!»- Я положил трубку. Сказать мне было нечего…