С болезнью Демократия слегла,
все так боялись этого скандала,
что не заметили, как та устала
и как на днях тихонько померла.
И - как бы за компанию - с утра
за ней слегла Российская культура,
затем эстрада, театры и халтура,
прощаясь из помойного ведра.
Когда же отключили газ и свет
скончалось оптом сельское хозяйство,
и лишь держалось бытовое пьянство
как и всегда последние сто лет.
К полудню перекрыли кислород
и прекратили выплаты по вкладам,
но стерегли ОМОНовцы прикладом
в который раз опущенный народ.
К обеду упразднили Моссовет,
и запретили частную торговлю,
но изымал налоговую долю,
не принятый ГосДумою бюджет.
К среде убрали трупы с мостовых,
да обвалилась русская валюта,
и демократы под огни салюта
тихонько добивали остальных.
Уже громили рынки и ларьки,
уже взрывали частный автотранспорт,
и все приобретали загранпаспорт
и перлись на валютные торги.
К субботе догорел Охотный Ряд,
и на Лубянке разгребли завалы,
и там бродили люди, жаждя славы,
под кайфом убивая всех подряд.
А где-то там, где молятся за нас,
святые, исправляя нам уроки,
замочит в установленные сроки
все наши души Дьявольский спецназ.
И к вечеру, портвейн вдув из горла,
и отослав по факсу удивленье,
проснулась Демократия с похмелья,
и вышла к людам. Да там и померла.