Да, эта ночь была полна находок.
       Ведь кто бы мог подумать, мой чулан
       С горою продовольствия и шмоток –
       Утехам плотским чуднейший плацдарм.

       Щекой прильнув к сливовому варенью,
       Обняв покрышку старенькой «Десны»,
       Визжала ты, в своём грехопаденьи
       Идя на поводу у сатаны.

       И я был однозначно не безгрешен,
       Свой ловко направляя причиндал…
       И ночь была темна, и темп был бешен,
       А кризис, он всё ближе подступал.

       Глядели крупы, грелки и соленья,
       Брезент, компоты, вина и насос
       На то, как посбивала ты колени,
       А я башкою въехал в пылесос

       Но нас ли остановит эта малость?
       Не чувствуя усталости и ран,
       Мы исступлённо снова в бой кидались,
       Рискуя в щепки разнести чулан.

       Расширив до предела амплитуду,
       Скакали мы в неправедном поту
       Под треск мешков и жуткий звон посуды,
       Лишь позже перебравшись на тахту.

       Там, на тахте – и передом, и задом,
       И боком… До отчаянья, до слёз.
       Под утро выдохлись, и наконец я задал
       Давно интересующий вопрос:

-Дорогая, тебя ведь не затруднит разъяснить мне одну маленькую вещь?
На своём левом мизинце ты отращиваешь ноготь. Его длинна на данный
момент составляет никак не меньше полутора сантиметров. Что это?
Женская твоя прихоть, счастливый талисман? Амулет, защищающий
от порчи и сглаза? Не является ли это деяние частью некого религиозного
обряда? Не состоишь ли ты в какой-то тайной секте? Откройся мне, милая.
Мне всё-всё о тебе интересно знать, ибо любовь моя безгранична.

       И молвила ты, потянувшись сладко:
       -Должна быть в женщине какая-то загадка…