Кто жить торопится и чувствовать спешит,
А кто уже бесчувственный лежит.
Не рано ли? Мы начали недавно.
Как я иду торжественно и плавно!
Точней - лежу. Уйди, не тормоши,
Поскольку не люблю контактов тел,
Которые к оргазму не приводят.
Они противны духу и природе,
Куда бы отползти уже хотел.
Но не ползу. Нет смысла, то есть силы.
Затоптан мой невзрачный образ милый
Чужими сапогами от Виттон
Примерно 43-го размера.
Куда же вы, козлы! Лицо, к примеру,
Нежнее камня, мягче, чем бетон.
Но прут и прут, наперсники разврата.
Какая сволочь сильно виновата
В том, что упал я прямо на порог?
О! Вот неутешительный итог
О! Вот она, последняя расплата
За яд грузинский. Что ж, зови медбрата.
Пусть уберет нависший потолок.
Прочитано в глазах официанта,
Как вы пришли согласно прейскуранту,
Как вас любил. Потом уже не мог.
Конец. Конец. Любовь еще быть может,
А может и не быть уже совсем.
Но пусть она вас больше не тревожит.
Я не хочу ни этим вас ни тем.
Я ухожу под запах цинандали,
Под вой и гул. Я теми унесен,
Которые ботинком наподдали.
Ночь. Лестница. Фонарь. Под глазом. Все.