Вчерашний пожар в цирковом училище не успел даже как следует разгореться, как первая группа факирного факультета сожрала все сполохи. Сегодня корреспондент училищной газеты «За вуаля» беседует с деканом факфака Аманьяком Фио.
- Аманьяк Копирфильтрович, расскажите, пожалуйста, как всё это произошло?
- Деточка, сейчас я расскажу тебе сказку, о том, как 24 смелых фокусника спасли красноносых весельчаков от желтого дракона.
- Не надо сказку, она страшная. Расскажите лучше про пожар.
- Ахалай твою махалай! Ну, ладно. Скоро сказка сказывается, да не скоро пожар тушится по-карски: с овощами, аджикой и на подсолнечном масле. В общем, была у нас лабораторная по распиловке женщины. Надо было напилить из неё штакетника для забора, а у ребят всё никак толщина не получалась. Пила, что ли прыгала? Или баба сучковатая попалась? Ну, вытащили мы ее из станка, напоили морковным чаем и посадили в шляпу с кроликами, чтобы не скучала во время переналадки. А сами засунули в станок клоуна.
У клоунов древесина ровная, звонкая, пилится хорошо. И слезоотделение великолепное – замечательная смазка для режущего инструмента. Но вы же знаете, что нынче студент не тот пошёл. То нос у них маленький, то ботинки не выпирают, то рыжий цвет какой-то несмешной. Кризис в стране с клоунами, все потенциальные в политику за длинным рублём подались. А у этого тоже слезы не лились, как надо.
Мы его пилим, он ржёт, как резанный. Пилим, он ржёт. По голове уже кувалдой надувной дали, тигру в пасть посовали – ни капли слёз, одни ужимки. Даже удава в штаны запустили – не плачет, зараза.
Тут наш шпалоглотатель Мерфурьев и говорит: «А давайте его креозотом смажем, четыре костыля по краям вобьём, я его без соли сожру». Ну, думаем, заревет, а то пила уже посинела и дымиться. А этот клоун еще пущё ржёт. Ну что с таким прикажешь делать? Уже и отчислением пригрозил, и кошелёк у него с часами вытащил – не помогает. А тут пила возьми да и загорись. А огонь с его парика по платочкам да в шляпу с кроликами. А баба оттуда как выскачет, как выпрыгнет – в руках картошка печеная, она ею жонглирует и, балансируя на табуретке, орёт что-то зверское. Я потом попросил укротителей перевести, что-то про мезальянс человека с собакой было.
Ну, в общем, засмотрелись мы на её представление, да и забыли, что обед пропустили. Пришлось огонь есть. Невкусно, конечно. Но куда деваться? Некуда.
- Замечательно. Но откуда взялась табуретка?
- Какая табуретка?
- На которой женщина с картошкой балансировала.
- Действительно. Странно. Я как-то тогда в суматохе и не подумал об этом. Да и картошка, гм… А! Шляпу я две недели назад завхозу давал, он с нею по магазинам любит ходить. Вот тоже - талантливейший иллюзионист. Ловкость рук и никакого угрозыска. А вы думаете, как мы на бюджетном финансирование жульены в училищной столовой заказываем? А? То-то. Видимо, не всю из шляпы выгреб. Но табуретка! Хоть убей меня, не знаю.
- А как вас убить, Аманьяк Копирфильтрович? Вам ведь уже триста лет!
- Ой!
- Что?
- Ой-ой-ой-ой!
- Да что?
- А смерть моя, деточка, в ТАБУРЕТКЕ!
- Как?
- А так. Табуретка в утке, утка в яйце, а яйцо в атоме хлора. Видно, смерть моя настала, а у меня в холодильнике – шаром покати, вчера там жирафа прятал. Некрасиво-то как. Побегу-ка я в гастроном, смерть встречать. В общем, табуретка мне.