I

"Я вас любил: любовь ещё, быть может..."(с)
В сознание пробилась эта строчка,
испытывают Музы вновь на прочность,
а я иголки им в ответ, как ёжик.

Мне некогда: жена, дела, работа
и детки подрастают, что не диво,
а тут они – прилипчивы, игривы
по облаку гуляют беззаботно.

То волосы взъерошат мне, то мысли,
затащат, вдруг, в заоблачные дали.
Забавно там, такого не видал я,
а будни - тонной на плечах повисли,

сорвались в крик: - они ж таких – до кучи,
мозги запудрят и забудешь всё ты,
и ваши, в небе облачном, полеты
не вспомнят даже, встретив - кто получше.

Вдруг холодом повеет за спиною...
Всё сделаешь, чтоб жить потом без риска
и вот опять, как зов, на грани писка:
"- Алина, сжальтесь надо мною..."(с)

Приблизил их, обнял, хотел как лучше.
Я не держал их и ушла Эрата.
и Талия с Эвтерпой... Жду обратно
хотя б одну, чтоб полетать, где тучи...

Беру тетрадь, задумаюсь... раз двадцать...
Они мне что-то сделали, наверно
и из меня лишь лезет, точно скверна:
"как пьяный друг ты лезешь целоваться..."(с),

"я был, как лошадь, загнанная в мыле..."(с).
Слова ваял под приступы апноэ,
я знаю чье, но не могу иное,
Богини, чтоб их, пошутили мило...

Я шлю им, весь в надежде, эсэмэску:
" – Я к вам пишу – чего же боле? Что я..."(с)
исправился, что Вы – моё святое!
Всё – убедили, будем все мы вместе,

но все мольбы остались без вниманья.
Надежда умирала без последствий,
оставив, от сбежавших, мне наследство:
нести сей крест и, чтоб их - графоманить...

       II

Сидят напротив музы, нервно курят,
а я на них взираю сквозь стакан.
Они сейчас изображают фурий,
а я хмельного, в зю-зю, дурака.

Ох, ваши страсти, возбужденье нервов,
сударыни, оставьте вы меня.
Я не один у вас и я не первый,
вас только водкой с пивом и унять.

Я не хочу Мартынова, Дантеса,
в расцвете лет взойти на эшафот.
Я скромный раздолбай, мне интересны
сейчас сто грамм под пиво, бутерброд.

Ещё сто грамм, селёдочка - кайфую,
уж извините, что отдался вам.
Мне б, что попроще, а не жизнь такую,
где вы все скопом, я, одна кровать...