Не ходил, в своё время, он в школу,
Ничего из неё не впитал,
Острым ножиком папа Карлоу
Из полена его воссоздал!

Вырос нос у него слишком длинный,
Ясно, что при раскладе таком,
Все дразнили его Буратиной,
Позабыв, что он детка Пахом.

Но за что же вы так Буратину,
Виноват разве в этом юнец,
Что влюбился в циркачку Мальвину,
Карабас у неё был отец.

Пусть по тросам она не ходила,
У шеста извивалась нагой,
Буратину за горло схватила
Страсть к Мальвине свирепой рукой!

А он был титулярный сантехник,
Радиолы, бывало, чинил,
И, не выкинешь слово из пестни,
Как Афоня, по-черному, пил!

Выпив, дал он с Мальвиною маху,
Обещая жениться тотчас,
Но с крыльца его бедную сваху
Выгнал злой Карабас-Барабас!

Растоптал он все нежные чувства:
«Не отдам тебе дочку, не жди!
Станешь ты человеком искусства,
Вот тогда, так и быть, приходи!»

Буратино поэтом стал, лирик,
Сирано, длинный нос, как-никак,
Прилетел Серафим-шестикрылик:
«Разыскать бы мне, где с биржи рак!

Я поэту помочь не премину,
Честь имею - вам сделать кирдык,
Чтоб достичь их, Ростану-Мальвину,
Откушу матершинный язык!»

Человек он теперь стал приличный,
Не какой-то портовый амбал…
Жаль язык его, косноязычный,
Но стихом он Мальвину достал!