Кто правит первые стихи,
В огромной куче шелухи
Стараясь разглядеть зерно,
Чтоб это было прочтено?
Сейчас не вспомню, почему
Принес стихи тогда ему:
Он был сутул, небрит, и сед
И выглядел на сотню лет.
Взял ручку, словно нож маньяк
Давай кромсать. И так и сяк.
Короче, вскоре, как итог --
«В живых» остались пару строк.
Потом старик поднял глаза
И тихим голосом сказал:
«Не обижайся на меня,
Но это -- полная х@ня».
Я был подавлен. Я ушел.
Но ночь провел с карандашом.
Когда эмоций шквал затих
Писал по новой первый стих.
И утром, лист держа в руках,
Был у квартиры старика.
Он не спеша прочел. Потом,
Вобравши воздух полным ртом,
Сказал:
«Послушай, все равно,
Стишата -- полное гавно!
Ты понимаешь, твою мать,
Что просто строчки рифмовать,
Глаголы связывались чтоб --
Способен каждый долб@б!
А настоящие стихи –
Они, как легкий взмах руки…
Они блестят, как сталь клинка…
Они, как небо в облаках…
Короче, так, ядрена вошь,
Тут без пол-литра не поймешь.
Я научу владеть пером --
П@дуй за водкой в гастроном…»
С тех пор прошло немало лет.
Старик сумел оставить след:
Поверьте, я не виноват,
Что, б@дь, порой вылазит мат.