Когда я в рот беру валторну,
Губами трогаю мундштук,
А дирижёр снуёт проворно,
Своею палкою из рук,

Он нежно по пюпитру водит,
Вперёд и в зад, вперёд и в зад,
И ноты нужные находит,
Для слуха органа услад.

Склонился я над инструментом,
А сзади дудка, тут как тут,
Вступает в нужные моменты,
И жарит несколько минут.

Зияют саксофонов дыры,
Как дупла чёрные в лесу,
Игриво шмыгают кумиры,
Держа гобои на весу.

В себя и от себя я дую,
Туда, обратно, и туда,
Мой алый рот рождает струи,
Когда валторны в нём труба.

Смычки дерут кто в хвост, кто в гриву,
Им вторит в такт виолончель,
Альты и скрипки, просто диво!
Как будто в рай открылась щель.

В тугое лоно барабана,
Натужно палку засадил,
Маэстро ритму дал так рьяно,
Что скоро выбился из сил.

Вот мой товарищ уж не может,
Он дул в трубу который раз,
И пота капельки на кожи,
А тут вступает контрабас.

По струнам пухлым водит пальцем,
Какой то темнокожий паж,
Под звуки моцартовской сальсы,
Его глиссандо вводит в раж.

Бубенчики звенят так сладко,
От их проникновенных нот,
Я таю, словно шоколадка,
Попавшая ко мне живот.

Литавры долбят как исчадья,
И теребонькает кларнет,
Валторной тёплой как оладьи,
Я исполняю менуэт.

Меня пронзают эти звуки,
В октаву хлюпает фагот,
За нотный стан вцепились руки,
Реприза близится вот вот.

Диезы брызнули так густо,
Ах как хорош мой амбушюр,
Вибрато я беру искусно,
Я лучший в мире трубадур!

Бемолей озорные стайки,
Летят в лицо по бороде,
И только трели балалайки,
Стучат как капли при дожде.

Мы коду выдали на славу,
Тремоло треля в унисон,
Миноров и мажор ораву,
Сыграли весь диапазон.