В объятиях рябиновых костров
Сжигала жизнь простуженная осень.
Петрович гнал на пастбище коров.
Последней шла пеструха с кличкой Зося.
Петрович эту Зосю не любил.
Вредней в округе не было коровы!
Была б пастушья воля, то убил.
Пускай на суд подали бы Петровы.
Всю ночь жевала Зося комбикорм
И, видимо, наелась до отвала;
Лепёх летело выше всяких норм.
Одна из них в Петровича попала.
Собрав весь мат, который только знал,
Огрел по полной вредную корову.
Проснулся даже тот, кто крепко спал,
И каждый нёс Петровичу обнову.
Пастух, переодевшись, подобрел,
Решил ещё на месяц задержаться.
И если б Зоськин бык не околел,
Бугай по кличке громкой «доктор Ватсон»,
Ему бы до сих пор пасти коров.
Уволило колхозное собранье.
Петрович шёл, согнувшись, вдоль дворов,
А Зося вслед мычала: «До свида-а-анья…»