Каждый помнит, думаю и знаю,
Тамады избитый экзерсис
После угрызенья каравая —
Ху из ху брачующихся из.

Шуточка стара, однако ею
До сих пор нас потчуют, увы:
Муж де — голова, жена же — шея —
Правит поворотом головы.

Посему же, други и подруги,
Вдохновенным слогом там и тут
Воспевая ноги или руки,
Помните, откель они растут.

Это часть частей любого тела,
Средоточье духа и души.
Ей, чего б душа ни захотела,
Петушиный клёв и колка шил.

Широты её предназначенья
Не объять сатиновым трусам:
То зовёт на поиск приключений,
То сама — конечный адресат.

Заголя, её нередко били,
Чтобы ясно стало и ежу.
И она ж — мерило изобилья.
Зря ли говорят: хоть ею жуй?

Даже Юрий Карлыч перед нею,
Говорят, снимал шляпо своё,
Ведь не видел ничего смешнее
Типографски набранной её.

Хоть и полномочьями своими
Недалёкий в общем-то полпред
На её прославленное имя
Налагает ханжеский запрет,

Так на то ж в поэзии и тропы,
Чтоб, нигде крамолы не узря,
Вспомнить, что рифмуется Европа,
И двухполушарен мир не зря!




P.S. Наш царь и Бог Дейтерий сразу же рубрифицировал стишок, уже в начале раскрывая интригу — но это не страшно. Перешёл я по ссылке — насколько всё-таки любимая и востребованная поэтами тема! Странно, что мой стишок попал туда впервые. Хотя, навскидку, вот небольша досужая зарисовка без рубрики: Неисповедимое, а вот целая подборка: И это всё о ней, оказавшаяся (тра-да-да-дам) в рубрике, посвященной Славянской Письменности и Культуре — о как! :)