На меня гребущую бесстыже,
Встретил музу в море Сочи – ню.
Ямб заныл: – Поэт великий ты же.
Сочиняй! Подумал: – Сочиню!

Плывшую в «Кефали» звали Ленкой.
Зацепившись крабом за весло,
Стал красотку соблазнять нетленкой.
С первых слов Остапа понесло.

Та смотрю от рифмошуток в лёжку,
Затряслась от пальцев ног до тить.
Говорит: – Так Линченко Алёшка
Гениально может лишь шутить.

Говорит, в бандану лишь одета,
Вся светясь, как матрица ЖК:
– Обожаю Лёшу, как поэта,
И люблю его, как мужика.

Я, когда на музе лишь бандана,
Сочинять с три короба горазд:
– Лёха я! Пять дней из Магадана
Грёб к тебе, любовь, посредством ласт.

Линченко я, зубом отвечаю!
Завтра в ЗАГС, сейчас вези в отель
Нас с тобой скорей на кружку чаю
Или лучше сразу на коктейль.

Пылкостью вогнал фанатку в краску:
Между слов нашла намёк на секс.
Сорвала в порыве чувства маску,
А под ней не Линченко, а kekc!

Видно, Алексею не чета я,
Ибо перешла она рукой
На поэта личность, причитая:
– Линченко Алёша не такой!

Ведь в стихах его любовь и сила,
А в твоих – растление одно.
Потому тебя и раскусила…
От «прощай» чуть не пошёл на дно!

От её критического жала
Чувственной души случился слом:
Только ведь от шуток kekcа ржала,
А теперь готова бить веслом.

Силой брать не стал, повсюду люди ж.
Остудив молитвой пыл и плоть,
Вдаль погрёб: насильно мил не будешь
И статья, не приведи господь.

По-собачьи плыл, красив как хаски,
Курс держа на сочинский маяк.
Жить на свете, не снимая маски,
Видимо, теперь судьба моя…