ФЕДУАРДУ ЧЕРВИВОМУ
Есть домик неказистый в Боровлянке.
Соломенный под крышей парапет.
Без баб, без электричества, как в танке
В подполье там скрывается поэт.
Зарос и одичал, конечно, трошки.
То Феде, как два пальца о быка.
Лишь держится на сале и картошке,
На духе, чем силён поэт пока.
Ночами разговаривает с мышкой.
На пОлах молью съеденной дохи,
Прикрыв себя в подполье спревшей крышкой,
Не пишет Фёдор нам свои стихи.
Не пишет о крестьянской тяжкой доле,
Не строчит в хулиганском кураже
Про баб, принесших чадушек в подоле,
Родившихся в бурьяне на меже.
Бывает, пошуткует, всё ж, над нами.
Плетя смешных нечастых рецек вязь,
Как Кэт-радистка Фёдор временами
Выходит с хохмодромцами на связь.
О Фединых печёмся мы делишках,
В душе переживаем, наконец,
Коль нет в комЕнтах «Моголь! Тие крышка!!»
Коль в рецах нет «Индей! Тие трындец!!».
Пиши стихов ты новые нам главы,
И в сердце воспылает благодать,
В подполье ведь твоей не слышно славы,
И нимба ведь в подполье не видать.
Мы знаем, что в стремленье нарочитом,
Заблещет снова Фёдор, как поэт,
Ведь главный стих его же не прочитан.
Точнее, главный стих ещё не спет.
И верю я, гоня из сердца драму,
Что есть в Червивом сил ещё запас.
Скропает он на конкурс эпиграмму,
И все призы проскочат мимо нас.