Нам тоже известны некоторые вопиющие факты средневековья о проделках инквизиции, кровавых войнах и прочее. Но все же мы убеждены, что христианство, канонизировав творчество, стало колыбелью Эпохи Возрожденья и далее Модерна.
Зато нельзя не согласиться с Хайдеггером в том, что творческие свободы на протяжении всей истории зачастую оказывались под контролем и под влиянием «Дазмана». Соответственно, тут заметна и роль философов. Это их стараниями был низвергнут Бог, а его место заняло Эго с его мышлением, оно же Дазман. Так что, у Хайдеггера был вполне объяснимый повод предъявить претензии европейским мудрецам. По словам Дугина: «Хайдеггер – это развернутый реквием всей Западной философии».
Между тем, сам Хайдеггер считается философом Постмодерна.
О Постмодерне теперь много говорят, но если в двух словах, он представляет собой ничем не ограниченное творчество, доведенное до абсурда, и потому приводящее к хаосу в ущерб природе и самой личности. То есть, постмодерн подразумевает, что кроме творчества, лишенного созидательного мотива и нравственных основ, а значит, разрушительного, не остается ничего. И единственный выход из этого мрака «ничто» в рассвет Сверхмодерна Хайдеггер видит в отказе от достижений цивилизации. Здесь он, как мы понимаем, расходится с Ницше. Однако мы вынуждены признать, что ницшианская модель сверхчеловека гораздо более убедительна и естественна в условиях техногенной культуры. Ведь сам же Хайдеггер указывает на эскалацию «расчеловечивания человека», на утрату человеком своей индивидуальности, на атрофию его совести и вообще души. Так что венцом прогресса скорее явится герой «Сумасшедшего Пророка» со всеми превосходствами дебила, норовящего «подтолкнуть слабого», чем поэт, вернувший себе первозданную чистоту восприятии бытия.
Согласно учению «креативной философии» у вещного мира и у мышления свои законы развития. И противостоять им с помощью каких-то смутных представлений о «Дазайне», «Дазмане» и «ничто», а также с помощью увещеваний и призывов, как пытается делать Хайдеггер, дело совершенно безнадежное. Но даже если открыть Человечеству, что смысл жизни и бытия заключается в творчестве, это мало поможет людскому роду. Более того, эта идея способна ему нимало навредить, если, например, станет идеологией радикальных свобод и Постмадерна.
По нашему мнению, только глубокое изучение феномена творчества, только ясное представление о его механизмах и принципах развития, а также создание условий реализации творческого потенциала личности, способны дать приемлемый эффект в созидании человека Сверхмодерна.
Однако давайте не будем исполнять реквием самому Хайдеггеру. Мы ему обязаны хотя бы тем, что он доказал, что творчество отождествляется с «бытием» и «сущим». И теперь нам достаточно добавить к его характеристикам «Дазайна», присущие творчеству, «принципы красоты». Как вы понимаете, в этом случае угроза творческого Апокалипсиса, по крайней мере, на уровне теории, снимается с повестки будущего человечества. Ведь, если у творчества есть «принципы красоты», среди которых, кстати, наличествует и «целесообразность», и «рациональность», и «любовь», то оно не бессмысленно, не анархично, и вполне может быть «отморожено», как сказал бы Хайдеггер, от своего суррогата, от всего деструктивного, разрушительного, пагубного. Словом, от всего, что есть «нетворчество», или не подлинное творчество. Тогда и сверхчеловек мыслим, прежде всего, как человек, отличительным качеством которого от животного и машины является сопереживание, вчувствование, сострадание. Разумеется, такой сверхчеловек должен уметь укрощать свое Эго и не позволять «Дазману» извращать красоту жизни даже по средствам ужасов преисподнии. И творчество только такого человека способно возродить природу и открыть бессмертие, ибо только такой человек достоин бессмертия.