Поэт пробрался в женский монастырь –
Не как злодей, а вдохновенья ради:
Он разузнал об этаком обряде,
Прочтя Декамерон, а не псалтырь.
О, мимолётных взоров жаркий зов!
О, гибкий стан под игом власяницы!
О, тайное касание десницы
Под неусыпной стражей образов!
Влекомый романтической мечтой
Он сам хотел прикинуться монашкой –
Но обошёлся гербовой бумажкой
О том, что без пяти минут святой.
Итак, вперёд! Туда, где дремлет страсть
Под горьким пеплом самооотреченья…
Но не для всех, а в виде исключенья:
На этот случай есть и дух, и снасть!
Тут нечто - чуть крупней, чем воробей,
Дорогу перешло бесшумней кошки,
А на спине – не то мешок картошки,
Не то всё бремя мировых скорбей.
И началось! Там – тень,тут – силуэт,
Все в чёрном – только он как с карнавала…
Но это никого не волновало,
И не смущало то, что он – поэт!
Весь дружный коллектив монастыря
Во имя продолженья пасторали
Пошёл в обход суровых норм морали,
Зато ему навстречу! Только зря.
Что выкинет фортуна? С кем сойтись?
Не глядя на года, здесь все не против…
Но даже мысль о сопряженье плоти
Здесь не кощунство, а идиотизм!
Не будет новых образов и слов,
Пока не отшуршат телодвиженья –
Но кто же знал, что пик воображенья
Не дыбится под звон колоколов?
Когда поэт решил, что это крах –
На голове поникла лавров крона.
Но ведь во времена Декамерона
За это же – сжигали на кострах?
А он не разглядел ни лиц, ни ног -
И обошёлся лёгким сносом башни!
И он ушёл, не солоно хлебавши…
И даже винный погреб не помог!