Горит торпеда, светятся фривэи,
стучат колеса дробно по бетонке
а я бреду по пальмовой аллее,
у Хайфского залива самой кромки,
пылает фарами бетонное пространство
и монотонный гул просторного туннеля,
а я уже ныряю в Красном море,
плыву в тени Эйлатского отеля,
захлопнутый в роскошную машину
я пред собою созерцаю приму,
ловлю слова я о любви безстрашной
про самолет и про пилота Диму,
даюсь я сам себе конечно диву,
пристегнутый ремнем и положением,
вдыхаю сладковатый запах пива
я в Тель-Авиве ночью, в воскресение.