ПРИЗМА
Наш взгляд на мир – нерезкий и нечёткий…
Проходит он сквозь призму передряг.
Сует дневных перебирая чётки,
Похожи мы порой на мелких скряг…
…Дед воевал, а бабушка и мама,
Совсем ещё малышка, лет пяти,
Делили крохи поровну упрямо
В одной из ленинградских тех квартир…
На грани двух бездонностей священных,
Одна зовётся «смерть», другая – «жизнь»,
Становится понятной совершенно
Бессмысленность обыденных пружин,
Толкающих на глупые поступки –
Всю шелуху срывает эта грань!
Кто ощутил, как наши жизни хрупки,
Кто каждый день немножко умирал,
Кто помнит это головокруженье
От снов на грани холода и тьмы,
Кто знает что-то – то, что, без сомненья,
Не понимаем сытенькие мы,
Забыть не сможет смертного оскала
(В глазах – такая мудрость, глубина…)
И будет жить, «проблемы» пропуская
Сквозь призму, под названием «ВОЙНА»…
НЕСКОЛЬКО ГРАММОВ…
***
Несколько граммов хлеба…
Несколько крошек жизни…
Господи, как нелепо –
Карточку в пальцах стиснув,
Не добрести немного
Тенью почти эскизной
К булочной, до порога…
Несколько граммов жизни…
***
Маленький, как монета,
Чёрный, такой горячий…
Множество раз во сне ты
Видела, как шипяще
Он напевает соло,
Путь прочертив кометой,
Входит в тебя… Осколок…
Несколько граммов смерти…
СВЕТ
И засыпая под ватными одеялами –
Мама с утра, уходя на работу, своим
Сверху накрыла дочурку, чтоб не замерзала бы –
Видела девочка там, за окраиной зим,
Там, за границей привычного жуткого голода,
За темнотою, которой кромешнее нет,
Жизнью счастливой, блокадой в муку перемолотой,
Яркий, такой притягательный, радостный свет…
СНЫ ПИТЕРА
Город тонет в упавшем небе
По колено в ночном тумане...
Там, на неба глубоком дне, бы
Он хотел позабыться снами…
Только снится продрогших улиц
Мрак блокадный чернильно-грубый,
Хрупкой детской спины сутулость,
В безмолитвенной скорби губы,
А на саночках – легче снега –
Тело женщины... Вой сирены...
Сил уж нет по укрытьям бегать...
Площадь каждая – как арена,
Для теней, что бредут, шатаясь,
В мир мечты о тепле и хлебе...
Ленинградскими снами маясь,
Тонет Питер в упавшем небе...