Подкравшись к бюджетику тихою сапой,
один бюрократик домишко оттяпал.
А чтобы его не ругали за это,
он тырил не сразу, а целое лето.

Таскал по чуть-чуть он, жалея кармашки,
частенько всего по одной лишь бумажке.
И домик не стал себе строить огромный,
лишь три этажа с закуточком укромным.

Он в том закуточке поставил станочек,
ведь мучала совесть чиновничка очень.
Печатал там денежки ночкою тёмной,
бюджетик латая бумажкой палёной.

И всё может быть бы прошло незаметно,
главнее чиновничек тырил конкретно.
И дяденькам грозным с улыбкой счастливой,
откатик оформил купюркой фальшивой.

Но дяденьки те разглядели подставу,
по попке ремня накатили на славу.
Главнее чиновник поплакал немножко,
и вычислил сразу, чья это подножка.

Он добреньким дядям в погончиках красных,
про друга наплёл небылиц всяких-разных.
Нет больше станочка, и домика нету
баландочку только приносят к обеду.